Фыркнув, я дёрнула рукой. Пусть не думает, что принимаю подачки.

– Сирилла, – повторил голос мягко. И только теперь я сообразила, что принадлежал он не Йозефу.

Повернула голову и поймала светло-жёлтый взгляд и однобокую ухмылку. Треклятые разрушители, Морино! Почему он не зализывает раны в кровати, как положено порядочному раненому? Откуда он, скажите на милость, прознал моё имя?!

Я ринулась к воротам, желая уйти от преследователя. Продолжать диалог не было ни желания, ни сил. Чувствовала, что, едва приведя мысли в порядок, снова выйду на эмоции. Не ошиблась.

– Сирилла, постойте!

– Госпожа Альтеррони, – оборвала я, не оборачиваясь.

– Госпожа Альтеррони, – покорно пронеслось над плечом. Судя по частым шагам, Морино не собирался отставать. И как только ему удаётся так быстро идти, если в субботу чуть не отрубило ногу?! Да он по стенке сейчас должен ползать, а не за женщинами бегать! – Послушайте меня, пожалуйста!

– Перестаньте меня преследовать! – не выдержав, развернулась и застыла в воротах.

– Я только хотел поблагодарить вас, – Морино остановился напротив. – За то, что после вашего приёма могу идти, не спотыкаясь и не подвывая от боли. Но теперь у меня пропало желание.

Ветерок, расшалившись, ударил по лицу. Кинул в глаза песчинки и нырнул в кроны, как сорванец. С самого утра я мечтала поскорее забыть об этом странном человеке, что меня подставил. О мужчине, ноги которого отрастают сами по себе, как хвост у ящерицы. Но он появился неизвестно откуда, да ещё называет по имени?! Да за последние три дня я пережила столько, сколько за всю жизнь не получилось!..

Самообман. Те дни, когда искали Сиил, всё-таки, были страшнее.

– А желание жаловаться не пропало?! – я скривила губы.

– Что? – бровь Морино поползла вверх.

– А то, что я ничего не понимаю!

– Не понимаете, за что я хотел вас поблагодарить?!

– Что вам от меня нужно?! – гневные слова внезапно потекли рекой. Оставалось только вовремя открывать рот. – Сначала вы отправляете посыльного в неположенное время. И – заметьте – я не имела возможности даже узнать о дополнительном вызове, потому что обслуживала шестнадцать дежурных адресов! Потом вы жалуетесь Стоун и делаете меня без вины виноватой! После этого – пытаетесь одурачить меня на приёме, показывая старую рану вместо свежей! И, наконец, ловите в дверях и называете по имени, которого я вам не говорила!

– Вы представились Зейдане, – возразил Морино. – Из-за ширмы всё прекрасно слышно.

– Как бы там ни было, – продолжала я тираду, – если под меня кто-то копает, используя вас, передайте этому подлому человеку, что ничего у него не выйдет. И что он явно перепутал меня с кем-то. Не такая уж я и весомая фигура, господин Морино!

– Линсен, – оборвал он. – Просто Линсен, без всякого глупого официоза.

– Вы слишком быстро сдали себя, Линсен, – фыркнула я с пренебрежением.

– Ни на кого я не работаю, – проговорил Линсен в ответ. – Я лишь сообщил Стоун о том, что мой адрес не посетили, чтобы мне вовремя обеспечили лечение от столбовой болезни. И, пожалуй, был слишком резок с вами поначалу, за что прошу прощения. Но это всё. А сейчас я благодарю вас, как бы тяжело мне ни было. С субботы я ещё не чувствовал себя так легко.

– Вы всё сказали? – несмотря на то, что Линсен благодарил искренне, приносить извинения в ответ желания не возникло.

– Всё, – выдохнул Линсен.

– Спасибо вам, – произнесла неожиданно для самой себя. Странно, но на сердце потеплело. – В наше время редко благодарят, и этот случай мне запомнится. А сейчас я должна идти.

Линсен пожал плечом и снова улыбнулся. А я не знала, как принимать эту однобокую ухмылку: как тонкий сарказм или как знак расположения. В одном была уверена: не настолько он желает расстаться, как жажду этого я. Навязывается. Только для чего?

Одно из двух: либо это подкоп, либо я ему приглянулась. Второй вариант я отмела сразу: кому может понравиться растрёпанная, раздражённая и уставшая женщина в небогатом платье не по размеру? Значит, всё-таки, подстава. И пусть мне не хочется в это верить, нужно быть готовой получить нож в спину.

А ещё – нужно быть готовой к бессонной ночи. И к тому, что завтрашний день будет ещё тяжелее. Не усну, пока не пойму, кому я понадобилась и зачем.

– Госпожа Альтеррони, – уходя, Линсен обернулся через плечо. – Я на повозке, и если вам сейчас нужен транспорт…

– Меня встретит муж, – оборвала я. – Благодарю.

Отвернулась и выплыла на проспект. Кружевная тень деревьев тут же съела меня, расписав кожу золотыми блёстками. Несколько мгновений спустя повозка Морино пронеслась мимо. Подняла столб пыли и исчезла за поворотом, нырнув в проулок. Добротная, такой не укупишь, сколько ни вкалывай. Даже колёса не скрипят.

Стоп. Он что, сам приехал на повозке с такой раной?!

Что-то в моей голове не сходилось. Недодуманные мысли торчали пиками и больно кололи каждый раз, как я натыкалась на них. Пытаясь сшить всё воедино, я потеряла реальность и врезалась в крупную пожилую женщину с тростью. Уже спиной поймала снаряд гневных фраз. Вспомнилась Ленор Лазовски с её проклятьем. Странно, ведь именно в тот день всё началось! В субботу! Может быть…

Может быть, так действует её проклятье?! Уж в этой области равных Ленор не было. Обладай я таким даром и подобной беспринципностью, давно бы разжилась на наведении порчи. Но, видимо, Лазовски не думала о заработке. Ей больше нравилось унижать.

Пережёвывая произошедшее, я двигалась всё дальше. Амбулатория давно уплыла назад и скрылась за порослью цветущего кустарника. Солнце согревало лучами тротуары, скакало бликами по шпилям зданий, превращало ветер в парное молоко. А меня мысли затягивали в ледяное болото. Впору было выкинуть их из головы, да не получалось. Потому что впервые за последние шестнадцать годовых циклов я чётко осознавала, что влипла по горло.

Визиты в дом Реано походили на бесконечное перечитывание одной и той же книжной страницы. Когда знаешь наизусть каждое слово и каждый сюжетный ход, и раз за разом возвращаясь в начало, пережёвываешь их снова, до тошноты и кислой оскомины. Сначала магофон, мелодично отозвавшись на звук моего голоса, открывал дверь в подъезд милого розового домика на четыре квартиры. Потом я поднималась по шаткой лестнице на второй этаж и сворачивала вправо. А дальше – начинался спектакль.

– Всё болит, – плакала Мирит Реано, поглаживая сухие икры. – Ноги стягивает, сердце колет. И пульс, этот пульс… В уборную подолгу не хожу. Только встану, как голова начинает кружиться. И в висках долбит. Вот так: тоооок-тоооок-тооооок.

Я делала вид, что увлечена рассказом, и с сочувствием кивала. Монолог Мирит каждый раз повторялся практически слово в слово. Её жалобы не имели ни фокуса, ни системы. Не было им и подтверждения: за шесть последних циклов я просвечивала её, где только можно, и каждый раз видела организм практически здоровой женщины сорока восьми циклов. Десять годовых циклов назад, будучи в полном расцвете сил, Мирит, по известной ей одной причине, самовольно приковала себя к постели. Другие члены клана так хорошо повелись на этот трюк, что она решила полежать ещё немного. Это «немного» продолжалось и поныне. Мирит, в конце концов, сама поверила в свои истории.